В канун Великой Отечественной войны Минск был крупнейшим политико-административным, промышленным и культурным центром Белорусской ССР.
Согласно последней предвоенной переписи населения от января 1939 года, в столице проживало 238 772 человека. Из них белорусы составляли 54%, евреи – 30,8%, русские – 9,8%.
В 1940 году население Минска увеличилось до 250 тысяч человек, а уже в январе 1941 года местные газеты объявили о наличии почти 300 тысяч жителей.
Город в этот период занимал 65 кв.км.
В начале лета 1941 года столица жила своей обычной жизнью. Рядовые минчане, как и все граждане СССР осознавали неотвратимость грядущей войны, но абсолютное большинство пребывало в счастливом неведении относительного возможных сроков ее начала, а тем более масштабов.
По иронии судьбы в тот самый день 14 июня 1941 года, когда в советских газетах было опубликовано сообщение ТАСС о том, что публикуемые за рубежом сведения о приближении войны между СССР и Германий не имеют оснований, в Берлине состоялось совещание высшего командного состава вермахта по вопросу готовности к войне с СССР. Тогда, практически безошибочно, генерал-полковник Г.Гудериан сообщил, что ему потребуется 5-6 дней на достижение Минска.
Непосредственно перед войной Минск жил своей мирной жизнью и готовился к большому городскому празднику. В полдень 22 июня был запланирован праздник по случаю открытия искусственного озера в столице.
22 июня в 3.30 начались первые налеты немецких бомбардировщиков на белорусские города, в 4.15 началась оборона Брестской крепости. Первой же атакой к 04:55 немцы заняли почти половину крепости.
В это время Минск продолжать жить своей жизнью. О ситуации на границе знало лишь командование.
Из протокола допроса потерпевшей Черкасовой Аллы Ивановны: «До начала войны моя семья проживала в совхозе имени Крупской – сейчас это улица Нововиленская. 22 июня 1941 года моя мама нарядила меня и мою сестру в праздничные одежды, и мы направились на открытие Комсомольского озера в г.Минске. Находясь на празднике, мы узнали о начале войны посредством объявления через громкоговорители на столбах. Насколько я помню, очень быстро, в течение недели, в город пришли немцы. Они сразу же согнали всех нас: меня, мать, сестру, всех соседей в сарай, расположенный по ул.Орловской (сейчас РНПЦ «Мать и дитя»), и объявили, что если в течение суток прозвучит хоть один выстрел и погибнет немец, то сарай с людьми в нем будет подожжен. В сарае было так много людей, что все стояли на ногах и не могли присесть из-за отсутствия места. Мы простояли всю ночь и до обеда следующего дня, когда нас выпустили.»
Уже днем в 12.15 Молотов по радио выступил с речью о начале войны, где впервые назвал ее Отечественной. Также в этом выступлении впервые звучит фраза, ставшая главным лозунгом войны: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Первые признаки тревоги у минчан появились на следующий день — 23 июня. В этот день немецкие самолеты появлялись над городом 11 раз, но бомбили только район вокзала и аэродромы. Некоторые минчане вспоминают, что наблюдали за проплывающими в ясном голубом небе немецкими бомбардировщиками, стоя прямо на улице, так как чувства опасности еще не было.
Однако утро 24 июня перечеркнуло эти надежды. Начались массированные бомбардировки Минска, которые продолжались практически до вступления в город оккупантов. Уже в этот день были выведены из строя электричество и водопровод, остановились трамваи, прекратили работу хлебозавод и магазины. Пожарами была охвачена вся восточная часть города и его центр. В то время Минск был в основном деревянным, поэтому огонь молниеносно перебрасывался от здания к зданию.
Тысячи минчан попытались самостоятельно покинуть горящий город. Основная масса беженцев устремилась по дорогам на Могилев и Оршу, однако большинству беженцев далеко уйти не удалось — вскоре дорогу им перерезали немцы.
Из протокола допроса потерпевшей Чивкуль Людмилы Ивановны: «Война застала нас с мамой прямо во дворе по ул.Островского. Двор проходной и выходил прямо на улицу Немига. Мне тогда только исполнилось 10 лет.
Я помню, как неожиданно начали гудеть самолеты – гул не такой как у наших самолетов. Летит, а на нем фашистские знаки на крыльях. И такой страх нагоняют – жуткий рев и свастика. Они пролетели над нами и направились в сторону улицы Советской (сейчас это проспект Независимости) и начали бомбить. Страшно. Но мы никуда не побежали. А куда бежать-то было?
Немцы пришли в город не сразу, а через несколько дней после начала бомбежки. Я помню, что они шли по улице Советской и гнали перед собой военнопленных, которых охраняли собаки и отдельные отряды солдат.»
После кровопролитных боев за Минск утром 28 июня в город вступили немецкие войска и сразу же началась планомерная реализация идей геноцида. В оккупированном Минске и его окрестностях один за одним появляются лагеря, проводятся массовые расстрелы не только военнопленных, но и мирного населения.